в целом в пределах существующего вокруг. И вокруг может существовать много разных индивидуальностей и особенностей, но не нужно это воспринимать как что-то обособленное. И наверное, ещё это аниме хочет показать, что герою необходимо понимание. Это очень важная мысль, которая относится и к Коми, и к Аангу, и к Коню БоДжеку. Мне кажется, во всех подобных сериалах тема принятия себя представлена, в первую очередь, через понимание, потому что понимание нужно всем. Человек нужен человек — это не просто так было сказано, а именно потому, что если ты сталкиваешься только с непринятием тебя в обществе, каким бы суперуверенным в себе ты ни был, вне зависимости от твоих принципов и культуры, в жизни тебе это не поможет. Необходимо иметь хотя бы одного человека, который будет тебя понимать и принимать. И именно поэтому в разговоре о психологических отклонениях и персонажах мультсериалов для взрослых, которые имеют такие отклонения, делается акцент на то, что им сложнее, когда они сталкиваются с непринятием. Когда они сталкиваются с обстоятельством, которое напоминает им о том, что они какие-то особенные в негативном смысле и обладают чем-то, что другие не способны понять и принять спокойно. Поэтому Коми в себе очень не уверена, она думает, что она доставляет всем хлопоты и что другие не захотят с ней общаться. Здесь мультсериал очень прикольно играет с тем, что, наоборот, ее класс обожает ее, и все спокойно живут с ее отклонением. Коми же тяжело дается эта мысль, потому что она уже сталкивалась с непринятием в младшей школе. А тут она видит к себе такое открытое отношение и постепенно учится принимать себя. Она понимает, что хочет преодолеть эту проблему, но параллельно она и учится жить с ней. Вот. И в будущем, когда такие персонажи, как Коми, будут повсеместно в анимации, это уже будет восприниматься как обычный персонаж, который не будет особенным из-за того, что у него есть ментальные отклонения.
В мультсериалах, ориентированных на взрослую аудиторию, тоже происходили свои исторические изменения. Темный Ловелас настаивает, что в случае анимационных сериалов рассчитанных на аудиторию взрослых, детство которых пришлось на 80—90е годы, проблема заключается не отсутствии глубины, а в менее очевидной выраженной «чувственности». Популярный постмодернизм 90-х и начала 2000-х предполагал интертекстуальное высмеивание всех и вся, за которым зачастую терялся эмоциональных контекст или реальные проблемы, обсуждаемые в проектах, например «Дарья» от создателя «Бивиса и Батхеда» Майка Джаджа. Более того, некоторые аспекты подобной сатиры могут быть неприемлемыми для более чувствительной современной молодежной аудитории и определенных комьюнити. «Конь БоДжек» в этом плане, идеальный пример проекта, который балансирует между постоянной эмоциональной рефлексией и «бесчувственным», беспощадным и циничным постмодернизмом, и возможно поэтому нравится и подростковой аудитории, и зрителю 40+. Arcane в этом плане наглядно демонстрирует описанный опыт игрового нарратива, предлагающего более сложный «включенный» способ развития персонажа.
Так, рассуждая об отличиях категории взрослых-взрослых мультсериалов от категории К-К-М, я вновь пришла к парадоксальному выводу, что темы могут отличаться, может отличаться уровень табуированности от общества к обществу, может различаться само восприятие проекта аудиторией, однако эта разница все еще не способна очертить четкую границу не только между проектами анализируемых категорий, но и между детскими и взрослыми проектами в целом. Между детскостью и взрослостью.
«…»
Павел Шведов:
— Любая тема, вообще любая, будет восприниматься разными зрителями по-разному. Любая кинематография будет восприниматься вами и вашей подругой альтернативными образами. У вас у каждой будет свое кино в голове и глазах. Вы из-за этого будете потом его обсуждать и видеть разницу восприятия или симфонию восприятия. В зависимости от того, насколько ваш опыт визуальный и ваш опыт переработки этого фильма в вашем сознании отличается.
В случае с взрослым и ребенком в нашей культуре, в нашей традиции не существует жесткого обряда перехода из детского во взрослое состояние. У нас нет какого-то ритуала, например, не происходит обрезание детской плоти. У нас нет чего-то такого, что доказывает переход: раньше человек был ребенком, а сейчас человек стал взрослым. Многие взрослые остаются детьми, многие дети могут быть взрослыми. У каждого свой опыт восприятия работ, в том числе кинематографических и анимационных. Если ребенок смотрит на насилие, то возможно, он не готов к восприятию насилия на экране, а возможно, он готов. Так же, как и взрослый, возможно, готов, а возможно, не готов к восприятию насилия на экране. Это индивидуальные характеристики.
Есть табуированные темы, которые в зависимости от жесткости администрирования могут быть даже табуированы для взрослых. Возможно, это оправданно, адекватно запросу публики. Взрослая широкая аудитория, а здесь дети будут потакать взрослым, будет воспринимать неадекватно жестокость на экране.
Насилие — это слишком широкая материя, потому что психологического насилия тоже полно, которое при этом никак не будет выражено на экране визуально. У вас жестокость на экране тоже может порицаться аудиторией, и люди, которые создают кино, будут это учитывать. Причем жестокость порицаться будет так, что и во взрослом кино ее не будет. Или будет она смикширована каким-то образом.
В этом смысле взрослое и детское достаточно сложно отделить друг от дружки, потому что, окей, «Гравити Фолз» — это сериал, который вообще-то снабжен жесткими вещами внутри. Или какими-то темами, которые для нас будут определять этот сериал как более взрослый, чем детский. «Дом совы» — прекрасный предподростковый сериал. Опять же, когда у вас разновозрастные дети в семье, это значит, что один из них смотрит что-то не то в тот момент времени, когда другой смотрит то, что ему вроде определено смотреть. «Дом совы» — прекрасный пример того, что ничего стремного в кино не показывается, но при желании можно его табуировать, потому что там с самого начала что-то не то происходит. Такого рода примеров много, при этом мы же не подразумеваем, что «Дом совы» является взрослым сериалом. Вот эта вот жесткость антитезы смягчается очень сильно, когда мы берем конкретные примеры, конкретные проекты на руки, и начинаем их рассматривать. Хорошие детские проекты всегда в том числе ориентированы на взрослых. Это нормально, потому что взрослые их тоже смотрят. Для примера можно взять те фильмы, которые у нас ассоциируются с культурой детства наших родителей или настоящим, светлым, добрым детским анимационным кино: «Винни Пух»; «Микки Маус» — злой, жестокий, жуткий субъект, если посмотреть; «Жил-был пес» — вообще для взрослых фильм; «Путешествие муравья» — дети посмотрят про что-то, но взрослые увидят совершенно другую историю; какая-нибудь «Перепелиха» с «Волшебным кольцом».
Эту же точку зрения поддерживает и Темный Ловелас, который считает, возвращаясь к определению «популярного» кино, что не существует эстетических и драматургических границ взрослой и детской анимации, кроме конкретных и прописанных рейтинговых ограничений разных стран (естественно несовершенных), за несоблюдение, которых могут подействовать юридические санкции для производителей, распространителей и т. д. Все остальное — вопросы интересов и предпочтений, в которых современная трансмедийная нарративная структура проектов предлагает огромные возможности для погружения независимо от возраста, гендерных или расово-этнических запросов.
